Много в советские годы снималось хороших фильмов про милицию. Один из них – «Инспектор ГАИ». Помните, старший лейтенант ГАИ вступил в конфликт с преуспевающим директором станции технического обслуживания автомобилей. Был у нас такой гаишник! Стопроцентно мог бы быть прообразом киногероя. Только противник у нашего оказался серьезнее, и, поэтому, результат печальнее…
…Воронович затормозил возле входа в отделение милиции. Не успел выключить зажигание, как заметил, что из ГОМа выскакивают вооруженные милиционеры и бегут к его машине:
— Скрорее… Стас!.. Скорее! В доме ВОХР кого-то убивают!…
Желто-синяя «Волга» рванулась с места. Дом ВОХР – это служебное жилье для сотрудников охраны Верхне-Тагильской ГРЭС. Он и построен в ста метрах от главной проходной предприятия, в трех километрах от города.
…Возле подъезда столпились люди, не решаясь войти. Из окна третьего этажа доносились душераздирающие вопли. Воронович, как самый молодой, доставая пистолет, бросился на верх. За ним уастковые: Номаконов и Зыков. Скорее! Скорее! Коридор… Лестница… Коридор… Квартира… Коридор… Комната… В углу на кровати человек…
— ААА!!!… – нечеловеческий, мужской крик переходит в вой.
— Что? Что случилось?!
— А-А-А!!! А-А-А-О-О-О-т-т-т-к-у-с-с-с-и-л-аа-а!!! С-с-с-ука! А-А-А!!!
— Кто? Что? Где откусила?
Номаконов подтолкнул Стаса плечом и кивком головы указал на расплывающееся по одеялу ниже живота мужчины кровавое пятно. Воронович понял ЧТО «откусила»:
— А где? Где? Сейчас «скорая» подойдет! Может пришить можно!
— А-А-А!!! – Еще громче завыл мужчина на кровати. – Вы-вы-вы-б-р-о-сила в у-у-у-ни-т-а-а-а-з!!! А-А-А!!! С-с-с-ука!…
…Неизвестно выжил ли мужчина, получивший столь тяжелую физическую и моральную травму. И вообще удивительно, что до приезда милиции он был в сознании. Эту историю рассказал Станислав Антонович Воронович – тот самый «гаишник», который мог стать прообразом киногероя. Не смотря на пикантность ситуации, я решил оставить его рассказ для того, что бы в очередной раз подтвердить: Нас было мало, и мы делали одно общее дело. А гаишникам доставалось еще и больше других потому, что они имели транспорт, которого в отделе катастрофически не хватало. Не было у нас «наших» и «не наших» обязанностей!
Вспоминает С.А.Воронович:
-Где-то в начале 80-х годов появился на медькомбинате вор. И такой хитрый, что никак не могли его поймать. Воровал ночами из раздевалок, и цехов. Территория комбината большая, не огороженная, людей для оцепления нужно много, вот и меня послали. В то время совершенно не имело значения, что я работаю в ГАИ и ловить воров, в общем-то, не мое дело. Пролежал тогда в снегу я часа три. Ночь. Замерз, уже зубы стучат. Смотрю – идет. Тащит мешок. Я лежу. Думаю, если рано встану – бросит мешок, убежит назад, мне его на одервеневших ногах не догнать. Подпустил вплотную, пистолет, на всякий случай достал: «Стоять». Задержал. Мне тогда премию 50 рублей дали.
Много таких случаев было. Если ГОМовская машина ломалась, и в это время совершалось тяжкое, неочевидное преступление, бывало, сутками из-за руля не вылезал. И забавные случаи бывали. Однажды в Половинном, мы с участковым инспектором гонялись за вором, который украл в магазине женскую шубу. Загнали его на чердак пятиэтажного дома. Участковый по лестнице на чердак полез, я за ним. Вдруг «бум» — удар по голове. Я аж присел. Смотрю – пистолет лежит на полу. Оказывается — участковый выронил. И надо же, …прямо мне на голову. А еще случай был, поехали ночью встречать этап на станцию Невьянск. «Приспичило» там одного милиционера, пошел в туалет и тоже пистолет выронил …в выгребную яму. Полез доставать, а что делать?..
Уж так получилось, что и мое «боевое» крещение прошло в очень тесном контакте с продуктами жизнедеятельности. В 1975 году я, отслужив в ВДВ, вернулся в Верхний Тагил. Устроился работать на ВТГРЭС. Госавтоинспектор Анатолий Николаевич Зайцев был другом моих родителей, часто бывал у нас в дома, рассказывал о своей работе, а однажды взял да и пригласил меня я к себе на работу. Сказал, что денег платят 
мало, зато работы много. Я очень уважал этого человека, и мне неудобно было ему отказать. Согласился. В феврале 1976 года впервые надел форму работника милиции. Потом учился. Вернулся в Кировград. Зайцев привел меня в гараж, показал на кучу металлолома, отдаленно напоминающего детали мотоцикла «Урал». Сказал: «Вот, прекрасный мотоцикл. Бери и езди». Недели две я с ним провозился, собрал, и началась моя служба в должности инспектора дорожно-патрульной службы. Первое мое ДТП со смертельным исходом произошло на дороге Кировград-Невьянск. Водитель ассенизаторского автомобиля не справился с управлением. Машина перевернулась в кювет. Двери кабины заклинило, а через разбитые стекла кабину затопило фекалиями из поврежденной бочки. Водитель выбрался, а пассажирка оказалась зажатой. Когда я подъехал, она могла лишь приподнимать голову, что бы глотнуть воздуха и опять скрывалась под нечистотами. Пришлось ее вытаскивать. Тут уж было не до брезгливости: ни перчаток, ни маски, ни противогаза у меня не было. Кое-как вытащили мы несчастную женщину, она была еще жива, но позднее скончалась. Вот, это был мой первый выезд на место гибели людей в дорожно-транспортных происшествиях. К сожалению, таких случаев в дальнейшем было немало. Помню однажды, на изгибе в районе речки Каменка не поделили дорогу кировградский автобус и новоуральский КАМАз. Весь левый бок ЛАЗа был разрушен, людей выбросило на дорогу, четверо погибли, многие получили тяжелые телесные повреждения. Так за все годы службы я и не смог привыкнуть к гибели людей на дороге, всегда мне было тяжело на это смотреть. А однажды, мне пришлось вытаскивать водителя и не при исполнении служебных обязанностей. Ехал в Свердловска с товарищем. Вдруг видим, на дороге стоят машины, люди. Подъехали, заметили, что под откосом лежит перевернутый автокран «КРАЗ». Остановились. Оказалось, что водитель зажат в кабине, и никто ему даже не пытался помочь. Схватили мы монтировки, домкрат, молоток и полезли под машину. Долго возились. Измазались, но вытащили парня. Думаю, он остался жив, во всяком случае, чувствовал себя удовлетворительно. Мы торопились в аэропорт, и когда подошла «Скорая помощь», сразу уехали.
Постепенно я набирался опыта. Главными учителями и наставниками для меня были Анатолий Николаевич Зайцев и Анатолий Никитич Молчанов (Светлая ему Память). Анатолий Никитич был еще и моим первым помощником. Бывало, звонит мне дежурный: где-то на дороге ДТП. Ночь, мороз, пострадавшие. На месте нужно оказать помощь пострадавшим, составить схему, опросить участников и свидетелей, а еще бывало участники пьяные – одному никак не справиться. Звоню Молчанову, так, мол, и так, Никитич, выручай. Ни разу не было, что бы Молчанов не поехал со мной! А он работал участковым инспектором, и никакого отношения к ДТП – не имел! Просто мы делали одно дело. И я ему как мог, помогал. У него был участок в пригородном поселке, а транспорта вообще не было. Вот мы и ездили с ним на моем мотоцикле: вместе работали в поселке, вместе на дороге. В Верхнем Тагиле в то время главным врачом больницы работал прекрасный человек Леонид Степанович Башков. Видел он, что мы зимой и летом на мотоцикле ездим и сделал нам «шикарный» подарок – отдал готовую к списанию «Волгу»-универсал. Ну-у-у! Жить стало веселее! Тагильские предприятия помогли мне восстановить машину, выкрасили, установили проблесковые маяки и громкоговорящую установку.
…Первая моя встреча с секретарем ГК КПСС Савраном произошла на автозаправке в Кировграде. Как-то я приехал на оперативное совещание рано и до начала решил помочь своим кировградским коллегам. В то время нас в ГАИ было уже четверо: Зайцев, Ваня Глинников, Сергей Лобанов и я. Мы стояли на дороге возле АЗС, вдруг, на заправку, минуя очередь, со встречной стороны заезжает «Жигули»-копейка. Водитель видит нас, и, не смотря на это, едет под запрещающий знак! Ну, я подошел, представился. Водитель, кудрявый, невысокий рыжий мужчина в крупных очках, сказал, что он Савран, и что он очень спешит. Показал какое-то красное удостоверение. Я это удостоверение даже в руки не взял, а попросил у водителя права и сделал просечку в талоне-предупреждений. Вернулся к ребятам, они как-то с сожалением, грустно улыбаются, спрашивают: «Ты знаешь, кого наказал?». Я говорю: «Нет, какого-то Серванта, что ли». Они говорят: «Это первый секретарь горкома партии». Я ничего не сказал, только подумал: «А мне какое дело? Первый или пятый! Правила для всех одинаковые!»
Ошибался я тогда. Правила в Советском Союзе, впрочем, так же как теперь в России одинаковые не для всех. Для некоторых правила особые, вернее – никаких! Вскоре я начал понимать это. Однажды, в Верхнем Тагиле работал на дороге с дружинниками. Кстати, дружинники по линии ГАИ оказывали нам в то время очень существенную помощь! Стоим возле церкви. Дружинники останавливают «Жигули». Водитель выскакивает, грубо расталкивает дружинников, подходит ко мне весь красный от гнева и говорит: «Я директор комбината строительных конструкций!» Мне за дружинников стало обидно. Вежливо спрашиваю: «А что, директорам пристегиваться ремнем безопасности необязательно? Платите штраф!» Штраф-то! …Рубль! А он потом всю жизнь помнил про этот рубль! Не денег им было жалко, а обидно, что их прировняли к другим участникам движения.
И эта информация попала на стол Саврана. А потом в горком на меня пожаловались транспортники за то, что я не допускаю к перевозкам продуктов автомобили, которые накануне использовались для перевозки мусора или умерших и не прошли санобработку. Мое досье в горкоме становилось толще. Анатолий Николаевич, по товарищески, посоветовал мне быть осторожнее. А я его тогда не послушал. Более того, вскоре остановил для проверки персональную «Волгу» члена бюро горкома партии, директора ВТГРЭС. Водитель оказался в состоянии опьянения. Его лишили прав на два года. Директор был очень недоволен.
А тут еще пьяный личный шофер Саврана совершил ДТП. Не знаю, кому это было нужно, но на разбор опять послали меня. Через день меня вызывает начальник ОВД и говорит: «Верни права». Ну, уж нет! Отвечаю: «Вот документы, рассмотрите на комиссии, и если посчитаете нужным – верните». Начальник на меня косо посмотрел и запомнил это.
Вскоре, в то время я уже был старшим госавтоинспектором, приносят мне список владельцев транспорта не прошедших готовой техосмотр. Всех их нужно было вызвать и привлечь к административной ответственности. И надо же! ОПЯТЬ САВРАН! Не хотел я с ним больше связываться. Позвонил знакомому завотделом ГК КПСС В.А.Остроумову, сказал: «Возьми у него полтора рубля, я дам талон и сделаю отметку о техосмотре». Не знаю, что Владимир Александрович тогда сказал Саврану, но, видимо тот посчитал себя в очередной раз оскорбленным каким-то ничтожным гаишником. …И тогда меня вызвали в горком. Повод, конечно, был надуманный, что-то о безопасности дорожного движения. Савран кричал, стучал по столу: «Ты, парень, на Советскую власть руку не поднимай!». Хотелось ему сказать: «Это не я на Советскую власть руку поднимаю». Не сказал. Сдержался. Секретарь кричал, что я специально стараюсь задерживать и проверять работников ГК КПСС. Действительно я уже наказывал за нарушения ПДД зав. отделом Ш., инструктора К., самого Саврана, да еще не согласился вернуть права его пьяному водителю.
Как говорят диалектики-марксисты «количество перешло в качество». Началась на меня «большая охота». Вначале с помощью прокуратуры попытались обвинить в том, что я под видом ДТП скрываю случай браконьерства! Бред! Есть разбитая машина! Есть двое пострадавших! Есть свидетели! Да, в придачу, и, в общем-то совершенно невиновного водителя, я оштрафовал на 500 рублей за то, что на его машину прыгнул лось! Какое браконьерство! – Не получилось.
Тогда один маленький чиновник заявил, что я его оштрафовал на три рубля, а квитанцию дал на рубль! Так бедолага спешил обрадовать начальство, что не заметил: квитанций-то было три по рублю, просто они слиплись! – Опять не получилось!
А потом «получилось». Купил я, доживающий свой век двадцатилетний ГАЗ-69. Купил совершенно законно, но оформил не через магазин, а через нотариуса. Никакими правилами такая сделка не была запрещена, в противном случае нотариус ее просто не пропустил бы. И нотариусы в то время были государственными, т.е. уплаченная мной госпошлина поступила в бюджет. Ох, что тут началось! «Как ты мог!», «Ну и что, что не запрещено, но ты же коммунист!!!». Выгнали меня из партии и уволили из милиции. Потом обком решение об исключении из партии отменил. В милиции тоже вспомнили о том, что не прошло еще и полгода как мне досрочно присвоили звание и наградили медалью «За безупречную службу». Вроде: «Давай назад все отмотаем, выходи, работай!»
Ну, нет уж! Насмотрелся я на них! Подумал: «Да, идите вы все…» Устроился в горгаз начальником ОМТС, проработал там 19 лет. Сейчас работаю начальником участка «ОблКомунЭнерго».
* * *
Увы, милиция потеряла еще одного «правильного мента». Мента – который мог сказать «нет» своему начальнику, и искренне верил в то, что перед советским законом все равны!
А еще Воронович рассказал, как однажды пьяный тракторист, пытаясь скрыться, проехал ему по ноге. От инвалидности Стаса спасло то, что дело было зимой, был снег, и, главное, что нога попала между выступающими частями протектора заднего колеса «сороковки». Воронович говорит: «Кто-то тогда был со мной? Малыгин, что ли?» Да нет! Не Малыгин! Я! Я, там был! И историю эту хорошо помню. И хотел ее позднее рассказать. Об этом случае я даже когда-то писал в газете. И главными героями там были не мы со Стасом…
